Всяческий юмор

[ЛюбительБелок]

Моисей сказал: всё от Бога,

Соломон сказал: всё от ума,

Иисус сказал: всё от сердца,

Маркс сказал: всё от потребностей,

Фрейд сказал: всё от секса,

Эйнштейн сказал: всё относительно..

Сколько евреев - столько и мнений.

******************************************************

Учительница спрашивает:

- Дети, кто знает, от какого овоща слезятся глаза?

Вовочка тянет руку.

- Ну, давай, Вовочка, отвечай.

- От картошки!

- Ну, подумай, как же это от картошки глаза слезятся?

Может, ты хотел сказать от лука?

- МарьИванна, а вам когда-нибудь картошкой по яйцам

попадали?

******************************************************

Слышал от студентов МедАкадемии. За достоверность не ручаюсь, историю пересказываю "как есть".

Итак. Анатомичка. Труп на столе. Три студента-дипломника готовятся к прибытию салаг, причем решили разыграть новичков: к рукам и ногам трупа крепятся две толстые лески, сквозь веки (хирургической иглой)

продеваются две тоненькие. Студенты расходятся в стороны и тихо читают книжки. Заходят бледные от вони и страха первокурсники, в морге не бывавшие. Повторное вскрытие.

Один смелый парень заносит скальпель над грудиной, начинает снимать швы - и у трупа резко распахиваются глаза, начинают конвульсивно дергаться ноги, руки тянутся к ране в груди...

С криком: - Бля, да он еще живой, - втыкает ему скальпель по самую рукоятку в лоб.

Вот так.

******************************************************

Урал, конец апреля 2005. Работал я "строителем" и ремонтировали мы лагерь пионерский.

Среди прочего стоял в лагере танк, естественно, надо было и его покрасить.

Но подрядчик снабжения по каким-то причинам задержал темнозеленую краску (на танк надо около 60 кг),

а на складе было красной краски с полтонны и белой тонн десять.

Решение и созрело. Покрасили его в розовый цвет, а еще намалевали ромашки, большие такие белые ромашки.

Очень гламурный получился танк. Я им гордился. Итак, день сдачи обьекта.

Приезжает начальство мое, начальство городское (мэр со свитой), разные праздношатающиеся-проверяющие,

вылезают на центральной площади (где и стоял танк) из машин.

Пауза. Замешательство. И тишина. Птички поют. Весна.

Начинаю думать: последняя. Розовый танк в цветуечках воочию все видят впервые (в том числе и начальство мое, думающее, что все должно быть покрашено согласно смете/проекту). Все молчат. Ждут реакции мэра.

Мой генеральный нервно чешется, кого-то пробивает на тихий истерический ржач.

Ответ мэра спас мою жизнь: Хороший танк, отправлю сюда свою дочь, пусть добру учится.

Итог. Меня повысили в должности, но лишили премии.

А тендер на этот лагерь в следущем году мы выйграли заочно, уж больно танк всем запомнился.

******************************************************

Поздняя осень, еду на своей старой девятине по просторам среднерусской

возвышенности, любусь красотами природы. Немного портит настроение

только странный стук из-под капота, причину которого в силу

автотехнической безграмотности самостоятельно я выяснить не мог. Впереди

показывается деревенька, довольно большая, на окраине паркинг, где

расположилось штук семь фур, вокруг которых оживленно снуют

дальнобойщики, размахивают руками и что-то обсуждают. Вот, думаю, у них

и спрошу, что в движке колбасит и какова вероятность достижения цели

своим ходом. Останавливаюсь, подхожу к мужикам и наблюдаю такую картину.

Внизу за обочиной, а нужно сказать, что дорожная насыпь довольно высокая,

хоть и не особенно крутая, метрах в 20 от дороги располагался пруд.

Точнее, прудом он был наверное летом, а сейчас это сантиметров 10

относительно чистой воды, а под ней жидкая грязь, но тоже не особо

глубокая. Чем вызвано такое обмеление, сказать не могу, то ли фазы

отливов-приливов так совпали, то ли агроном - хреновый ирригатор, но

суть остается той же: воды в пруде ни фига нет. Но самое интересное в

том, что оставшаяся грязь буквально бурлит, а среди всего этого

безобразия в паре метрах от берега стоит раком водила в бродовых

сапогах и с закатанными до локтей рукавами, и что-то там ищет. Ну,

думаю, прикололись мужики и что-то ценное типа ключей от тягача в это

вонючее джакузи зашвырнули. Хрен там, через секунду этот вездеход

разгибается и с криком "есть!" достает довольно жирного, хоть и грязного

карася. Ни фига се, думаю, рыбалка, и сколько же их там плавает. А у

мужиков азарт, глазки горят, суетятся у берега, советы рыболову дают,

дескать, каким пальцем карасю куда тыкать, и что зубы у них по осени

выпадают напрочь и можно не бояться. Минут через пять рыбак объявляет,

что, мол, для повышения производительности лова надо увеличивать радиус

охвата, а для этого надо найти на что встать, потому что грязь уже

и так по яйца. Тут же на поиски пьедестала отправляют наиболее молодого

и резвого Санька. Санек, наверное, был парень без гонок, потому что

поднялся на обочину и снял с первой попавшейся фуры запаску. Дальше

возникла проблема - как ее доставить до места с минимальными затратами

времени и сил. Решение нашлось сразу - самоход или самокат. Санек в

голове прикинул угол и скос наклона, встречный ветер, инерцию качения и

выставил колесо прямо напротив рыбака (дальше Гоша - его так звали)

вверху на паркинге. Когда приготовления были завершены, состоялся такой

диалог:

- Гоша, еб...... (дорогой друг), я тебе сейчас это колесо спущу, а ты

его лови, укаладывай поглубже и смело на него становись.

- Санек, ты че о...... (не слишком ли рискованная затея?)

- Да ты не др.... (не переживай, я все просчитал)

Дальше, не теряя времени, Санек дает колесу смачного пинка и оно

отправляется в нужном направлении. Слегка офигевший Гоша смотрит, как на

него, ускоряясь, катится колесо от супер Маза с кованным диском, но

панике не поддается. Наверное, прикинув, что в грязи инерция колеса

угаснет, Гоша окончательно успокаивается и расставляет руки в картинном

жесте "ловлю-ловлю". Так зовут в объятия девушек или просят ребенка

кинуть мячик. Расчет Санька был верен, колесо, набрав нужную скорость,

двигалось точно на Гошу, но тут случился форс-мажор, в виде лежащего на

берегу камня средних размеров. Налетев на него, колесо подпрыгнуло и,

описав красивую дугу, прилетело точно туда, куда просил Гоша, то есть

на грудь. Гоша, наверное, был для колеса не особенно значительной

преградой, поскольку оно продолжило падение в грязь уже вместе с ним.

Дальше вскрик "ука!!" и мощный всплеск. Воды сошлись, наступила тишина.

Кажется, замерли даже караси. Через пару секунд в полной тишине

показалась рука, голова и на свет появился Гоша в образе гавномонстра.

Ему уже не хотелось карасей, ему хотелось Санька, сначала многократно

вступить с ним и всей его родней в половую связь, а потом попасть в

Саньковское далекое прошлое и посоветовать его маме прервать

беременность, о чем Гоша тут же заявил всем собравшимся и получил на

это негласное одобрение. Санек понял все, расстояние между ним и Гошей

было примерно такое же, как и до его фуры. Но скорость Санька в

сравнении с Гошиной, который карабкался наверх, разбрызгивая комья

грязи, была гораздо выше. Я еще не видел, чтобы груженый Камаз так

быстро выворачивал со стоянки. Обошлось без жертв.

******************************************************

Произошло это, допустим, в Париже. На самом деле ни фига не в Париже,

конечно, но в одном из тех городишек, где на несколько миллионов

местного населения приходится пару десятков тысяч русских. Получается

как бы большая деревня, размазанная ровным слоем по поверхности

миллионного города. От этого возникают разные интересные эффекты.



Живет в этом условном Париже некто Жора. Он молод, красив, разведен,

приехал в Париж недавно, пытался замутить мелкий бизнес с парижанами не

скажу какой национальности, был ими кинут и к началу нашего

повествования работает в ресторане официантом и находится в финансовой

заднице глубиной с хороший колодец.



Однажды в ресторанчик приходит посетитель в хорошем офисном пиджаке, но

в сильно расстроенных чувствах. Выпивает в одно рыло половину

ресторанных запасов спиртного, после чего, узнав, что официант говорит

по-русски, зовет его за свой столик с намерением излить душу. Других

клиентов нет, Жора с разрешения хозяина подсаживается и выслушивает

нижеследующее.



Посетителя зовут Саня. История его банальна, как насморк. Во всех этих

условных Парижах страшный дефицит русских невест: все сколько-нибудь

стоящие барышни норовят выйти за местных, а союзов русских мужчин с

аборигенками существенно меньше. Саня нашел на сайте знакомств молодую и

красивую Иру из какого-то Заднепередонска. Привез в Париж, одел, умыл,

женился. Деньги дает, в душу не лезет, на мозги не капает, хочешь -

учись, хочешь - ищи работу, не хочешь - рожай ребеночка. Казалось бы,

живи и радуйся. Но нет, Ира начинает вилять хвостом. Учиться ей тяжело,

работать противно, рожать рано, в доме убрать лениво, язык не дается,

Санины друзья - дебилы, и вообще зачем он ее привез в этот задрипанный

Париж. Встает к обеду, до вечера точит лясы на форумах, потом полночи

выясняет с Саней отношения. А ему вставать в шесть утра.



Во время очередной всенощной разборки Саня не выдерживает и отвешивает

Ире хорошего подзатыльника. Та немедленно вызывает полицию, на это ее

языкового запаса почему-то хватило. Полицаи выводят Саню под белы руки

из собственного дома и запрещают приближаться к нему на пушечный

выстрел. В обед Сане звонит какой-то хлыщ, представляется Ириным

адвокатом и излагает перспективы: при разводе Ира, как пострадавшая

сторона, получит половину дома, половину банковского счета и около трети

Саниной зарплаты пожизненно. Не хилый такой кусочек. Саня не беден, но

далеко-далеко не Абрамович, лишней пары миллиардов у него нет, все

нажитое заработано своим умом и своей нервной системой, и отдавать

половину за здорово живешь ему совсем не хочется.



Дальше Саня живет в гостинице, платит своему адвокату, платит за дом, в

котором не живет, и как благородный человек еще поддерживает Иру

материально. У него входит в привычку время от времени заходить в

ресторанчик и делиться в Жорой перипетиями судебного дела: поговорить

особенно не с кем, Париж – большая деревня, скажешь одному – узнают все,

а Жора вроде бы на отшибе и вообще к болтовне не склонен. Несмотря на

разницу в положении, наши герои все больше становятся друзьями.



Тем временем Жорина личная жизнь тоже не стоит на месте. На том же сайте

он знакомится с некой Риной. Они встречаются где-то в кафе, резко друг

другу нравятся и начинают встречаться уже по-взрослому. При этом Жора,

будучи человеком отчасти восточного происхождения, корчит из себя

преуспевающего бизнесмена, сорит деньгами, и вскоре финансовая задница

достигает глубины Большого Каньона. Рина же материальными благами

охотно пользуется, превозносит Жору как любовника, но ни с кем его не

знакомит, о себе рассказывает по минимуму, свидания назначает в

пригородных мотелях и вообще шифруется изо всех сил. Объясняет она это

следующим образом: Париж – правильно, большая деревня, увидит один –

расскажет всем, а ей светиться никак нельзя: она разводится с мужем, а

по законам их новой родины жена, уличенная в измене, считается

виновницей развода и ничего не получает из совместного имущества.



При следующей встрече с Саней Жора делится с ним полученной информацией

и предлагает проверить, не ходит ли Ира налево. Саня спрашивает своего

адвоката; тот грустно отвечает, что закон о прелюбодеянии существует, но

на его адвокатской памяти ни разу не применялся: ни одна неверная жена

не дура сношаться при двух свидетелях, а косвенные доказательства, даже

самые убедительные, суд к рассмотрению не принимает. Но за неимением

лучшего варианта можно попробовать.



Саня нанимает частного детектива. Через некоторое время тот сообщает,

что кое-что нарыл, но на доказательство в суде это никак не тянет, и

передает Сане пленку (на самом деле минидиск, но неважно). Саня

понимает, что смотреть это кино в одиночку у него духу не хватит, и

зовет для моральной поддержки Жору.



Расположившись у Сани в гостинице, друзья видят на экране

третьеразрядный мотель из тех, где двери номеров выходят прямо к

парковке. Подъезжает машина, Ира входит в один из номеров. Таймер

показывает, что прошло три часа, Ира выпархивает из номера и уезжает.

Следом из той же двери выходит... как там у Александр нашего Сергеича:

кого я вижу, ба, знакомые все лица. Саня смотрит на экран, потом на

сидящего рядом, потом опять на экран... и начинает закатывать рукава.

Заметим, что по габаритам Саня внушительней Жоры раза в четыре, и исход

поединка сомнений не вызывает.



Жора, который все понял с первого кадра и давно сидит ни жив ни мертв от

страха, начинает оправдываться:

- Ну откуда я знал. Ты же мне никогда ее фотографии не показывал. И

почему Ира, когда она Рина?

- Ирина она, - мрачно поясняет Саня. – И Ира, и Рина. Молись давай.

- Ну умом-то ты понимаешь, что я не виноват? Совпадение просто. Сколько

там русских в том Париже.

- Умом понимаю, но ты все равно молись. Мне терять нечего, выхода

никакого нет, а душу отвести надо.

И тут Жору осеняет.

- Да оставь ты свои рукава! – кричит он. – Есть выход. У меня деловое

предложение. Я сейчас кое-что скажу, и ты мне заплатишь... - Жора

прикидывает в уме размер Большого Каньона, умножает на два и называет

сумму.



Для полноты картины добавим, что дальше на пленке был еще один мотель, и

лицо человека, вышедшего из номера вслед за Ирой-Риной, тоже показалось

Сане смутно знакомым. Деревня – она деревня и есть, виделись где-то у

кого-то. Но это уже не понадобилось, и без того хватило.



Полуфинал истории. На следующем свидании в мотеле, пока Рина в ванной,

Жора тихонько отщелкивает замок. Потом устанавливает Рину в

коленно-локтевую позицию лицом к двери и начинает процесс. Ровно на

середине процесса дверь отворяется, и в номер вваливаются Саня с

видеокамерой, Санин адвокат и два полисмена. Полицейские поднимают руки

в стороны и изображают всемирно известную картину "Превед".



Финал. Суд. Судья, не скрывая интереса, стряхивает пыль с закона о

прелюбодеянии. Саня сохраняет в неприкосновенности имущество и зарплату,

адвокат получает гонорар, Жора получает возможность открыть собственный

ресторанчик. Ира получает шиш и вынуждена убраться из города: Париж

проигравших не любит. Неизвестно, вернулась ли она в Заднепередонск, но

хочется думать, что вернулась.



Суперфинал. Однажды в Жорин ресторанчик приходит Саня с незнакомым

парнем.

- Это Олег, - говорит Саня. – У него такая же проблема, как у меня. Ее

анкету на сайте мы уже нашли. Поможешь?

- Попробую, - отвечает Жора.

Comments

[nickus]

"Ненормальная"



- Ненормальная!

Как часто я слышала это в своей жизни.



- Ты ненормальная! – восхищается Павлик.

Я влюблена в него чуть не с ясельной группы и только сейчас придумала,

как привлечь его внимание. На детской площадке стоит домик, на крышу

которого нам строго-настрого запрещено лазить. Да и боязно. Я лезу

наверх, сажусь на перекладину и повисаю вниз головой. Вот так вот! Пашка

тихо завидует, но лезть следом не рискует.

И тут я с ужасом осознаю, что мое платье задралось и видно трусики. Я

резко смущаюсь, выпрямляю ноги (видимо для того, чтобы зажать подол),

пикирую вниз и ломаю руку. Зато Пашка теперь мой. Навеки.

Вечная любовь закончилась в сентябре, когда мы пошли в первый класс, и

я влюбилась в Костю. Мама, узнав об этом, предложила мне обратить его

внимание на себя каким-нибудь другим способом.



- Это просто ненормально, - вздыхает мама, листая дневник. – Русский,

литература, история, химия – отлично, математика – четыре, а география –

три.

- У меня географический кретинизм, - вставляю я.

- Это ненормально, - снова качает головой она.

- Кретинизм? – уточняю я.

- Оценки за поведение! – она бросает дневник на стол. – Ненормально то,

что под твоими отличными оценками тут же пишут замечания по поведению!

Это что такое?

Она тычет в дневник.

- Пять. По литературе.

- А ниже?

- "Делает неподобающие замечания учителю. Родителей в школу"

- А пять-то за что?

- Я ей пролог первой части "Кому на Руси жить хорошо" наизусть прочла.

- А замечание за что? – мама начинает беситься.

- Я ее поправила, когда она сказала, что трюфель – это порода собаки.

Мама молчит.

- Она прочитала: "С французским лучшим трюфелем тарелки я лизал", и

трюфель назвала собакой. А я сказала, что это такая разновидность

грибов. А она спросила, может, я еще Некрасова и наизусть знаю? Ну, я

и прочла ей. Но ведь от этого трюфель не стал собакой, - пытаюсь

оправдаться я.

- Надеюсь, ты не сказала ей, что она дура? – с надеждой спросила мама и

облегченно вздохнула, когда я отрицательно мотнула головой. – А то ведь

ты ненормальная.



- Лелька, ты точно ненормальная! – хихикает Катька, стоя на шухере у

двери в класс, в то время как я натираю классную доску парафином.

Сан Саныч, учитель черчения рвал и метал, и уже собрался всем выставить

за четверть двойки, когда я поднялась и призналась, что это моих рук

дело. Я провела пару прелестных часов в его обществе, соскребая

долбанный парафин с доски.

- Оля, скажи честно, - попросил Сан Саныч. – Зачем ты созналась? Я бы

все равно не поставил всему классу двойки.

- Мне не нравитесь вы и ваш предмет, - максимально честно ответила я.

Я думаю, понятно, что я услышала в ответ?



- Вот ты ненорма-а-а-а-альная! – шепчет брат, сидя рядом со мной в

кустах.

Мы в засаде. Бабулина соседка попросила меня собрать малину в ее

огороде, пообещав мне рубль за труды. Малину я собрала, но денег с

противной бабы Шуры не получила. Бабуля за меня заступаться не стала,

пояснив, что договаривалась с ней я, и проблему я должна решить сама, и

вообще, "Шурка та еще скряга, копейки лишней не даст"

В этот же вечер я утащила у тетки ключ от сельпо, которым она

заведовала, и спиздила взяла на время один очень полезный девайс,

устройство которого меня всегда интересовало.

За неимением системы сигнализации в сельпо, тетка пыталась предотвращать

хищения простыми и незамысловатыми способами. Пол на складе посыпался

мукой (фиговый метод, замечу я вам, потому что, сметя муку и взяв тот

самый девайс, я просто заново посыпала пол) и на видном месте лежал

объемистый кошелек. "Кошелек с синькой" - называла его бабуля. Он-то мне

и был нужен.

Остальное – дело техники. Кошелек был аккуратно положен у ворот бабы

Шуры, которая в это время шла с бани. Мы с братом, затаив дыхание, чуть

не считаем шаги. Но тут ее окликает бабуля. О чем-то разговаривая, они

приближаются к бабишуриным воротам, баба Шура замечает чужой

"партманет", поднимает его, две головы склоняются над находкой.

- Бабуля-я-я-я! – ору я, выпадая из кустов.

Хлопок. И я валюсь обратно в кусты. Из кошелька, в лицо бабы Шуры

выстреливает краска. Она крутится на месте и орет. Ее лицо синее. Если я

правильно поняла, то краска эта не смывается в течение долгого времени.



Дома бабуля, смеясь, протягивает рубль, который баба Шура передала мне.





Время за полночь. Под балконами нетрезвая компания малолеток горланит

песни, бряцая на гитаре. На просьбы замолчать или вести себя тише –

отборный мат.

У меня в ванной кипит деятельность. Я наполняю презервативы водой и

завязываю, Дуся перетаскивает их на балкон. Хихикая, мы начинаем

бомбежку. Снаряды ложатся кучно.

- Сука ненормальная! – орут внизу.

Скоро восстанавливается тишина. Можно спать спокойно.



Мусик уже больше недели в больнице. Несколько дней назад запретили

посещения. Карантин. Общение через окно, передача продуктов по веревке –

непередаваемая романтика. В соседних окнах торчат такие же

пиздострадальцы пациенты, пытаясь поговорить с пришедшими их навестить.



Безумно хочется пошептаться, пообниматься и просто подержать любимого за

руку.

Под Мусикиной палатой, находящейся на втором этаже, есть небольшая

пристройка, от которой к его окну тянется два пролета забора из

сетки-рабицы.

Я карабкаюсь по оконной решетке на пристрой и, балансируя, дохожу по

забору к окну палаты.

- Ду-у-у-ура ненормальная, - довольно щерится он, затягивая меня на

подоконник. – И я тебя за это обожаю.



Да! Я ненормальная! И знаете... Я этим горжусь!



© Пенка - http://creomania.com

[ЛюбительБелок]

nickus Зачод!

[Шрэk]

ЛюбительБелок

Про скальпель нас СИЛЬНО повеселило, но про колесо - просто УБИЛО. Мы рыдали с Сатой напару 8)

[ЛюбительБелок]

Шрэk

[Шрэk]

ЛюбительБелок

Хорошо я ночью читал - а не на работе с утра... Плакал бы всё равно